В парижской галерее «ART 3» начинает свою работу выставка Георгия Шишкина.

Фото: Жерар Депардье позирует Георгию Шишкину.

Русский художник, живущий в Монако, кавалер ордена Звезды Европы степени Командора, только что вернулся из Москвы, где с конца августа по 10 сентября в Центральном Доме художника проходила 1-я международная выставка пастели. В первых числах сентября Георгий Шишкин был приглашен на торжественное открытие в столице нового здания Библиотеки-фонда «Русское Зарубежье».

– Георгий, расскажите, пожалуйста, о последнем событии в Москве.

– На открытие нового здания «Русского зарубежья», которое состоялось 2 сентября, приехало много соотечественников из-за рубежа: русские англичане, французы, американцы. Из парижан присутствовали Ю.Трубников, А.Трубецкой, А.Шмеман, П.Шереметев, Н.Кривошеин, ну и, конечно, Никита Струве, один из основателей фонда. Родственники Ильина передали в дар Дому рукописи философа. Дирекция фонда знала, что у меня есть картины, посвященные Федору Шаляпину, Марине Цветаевой, триптих на тему балетов Дягилева. Я специально написал большую картину в честь 100-летия Сержа Лифаря, изобразив его в роли Икара. Поэтому мне предложили устроить из моих произведений небольшую выставку.

– В фонде Вы показали также несколько работ из «Русских снов»…

– Цикл «Русские сны» был начат еще в России, в 1992 году, после кратковременных поездок за рубеж. В Париже я его продолжил, написав картину, где центральным персонажем стала Наташа Шаховская, дочь князя Дмитрия Михайловича. Вначале у меня было чувство, что эти сюжеты – всего лишь эпизод живописной практики, и я вернулся к своим европейским впечатлениям, но постепенно «Русские сны» стали все больше проникать в меня, и оказалось, что это только начало большой серии.

– Париж ведь еще не видел ваши «Русские сны», и впервые они будут представлены на нынешней выставке в галерее «ART 3»?

– Только небольшая их часть. Эта серия была более полно показана в 2000 году в галерее Музея современного искусства Ниццы и в Музее импрессионизма в Овер-сюр-Уаз.

Парадокс в том, что я всегда чувствовал себя европейцем; осознание того, что я русский художник, пришло ко мне именно во Франции. Хотя меня занимало, например, дохристианское состояние нашей территории. В голове вертелся навязчивый образ: девушка, обходящая посевы, чтобы охранить их от злых духов; был такой обычай. Волновало не в смысле достоверности каких-то деталей, а как состояние духа этой местности, как идентичность земли. В Китае – одни особенности, в Испании – другие. В России, например, касание деревьев к небу не такое, как в Европе, не так плывут облака, воздух иной. В детстве я много времени проводил в лесу и саду, у нас травы – и те растут по-другому, а это они порождают народные орнаменты, узоры и вышивки. Все роднится и сливается в нечто общее, и влияет на чуткую душу художника, которая формируется в этой среде. И это нечто откладывается в сознании; вот только важно, чтобы оно не угасло под влиянием соблазнительных живописных открытий других регионов, которые вполне могут занять воображение художника, заставить забыть, откуда он родом. Мне, благодаря моим предкам, посчастливилось жить на природе: огород, сад, постоянные работы на земле. У Тарковского есть такой момент: в саду стол, ветер колеблет кусты, со стола падает лампа, ветви наклоняются, сумерки. Мне настолько это знакомо и близко, этот волшебный и необъяснимый момент связан с магией природы. Несмотря на то, что я прошел все стадии и увлечения европейской школы, внутри у меня сидело чувство, которое стало проходить сквозь все остальные, и во Франции стали появляться картины на русскую тему.

– Основные героини «Русских снов» – девушки в народных одеждах, праздничных кокошниках или высоко повязанных платках; иногда их головы покрыты фатой, будто они – невесты. Кто они?

– В «Русских снах» важны не конкретно узнаваемые персонажи, а общее состояние и настроение. Через женские образы я хотел выразить духовную сущность народа, то наполнение, что присуще нашей земле. Женщина дольше сохраняет в себе какие-то вековые черты. Помню эпизод из детства: женщины возвращаются из бани в лютый мороз. На мокрые волосы накручено полотенце, поверх – пуховый платок, потом шаль; в результате головной убор вырастал до невообразимых размеров. А кокошник переходил в жемчужную сеточку, которой полагалось закрывать брови. Для меня, как и для вас, было новостью, что кокошник покрывался вуалью, и жест, которым девушка его отбрасывала, выглядел очень красиво и как-то торжественно. Это прозрачное покрывало дало мне возможность проследить некое единство между пейзажем и образом. Мне кажется, что русской сущности ближе все же кротость, мечтательность, а не разухабистость и широта разгула.

Еще живя в России, я случайно познакомился с женщиной, которая ездила по губерниям в поисках подлинных форм национальных одежд. Я не хотел пользоваться костюмом как символом, потому что все эти эстрадно-ансамблевые варианты недостоверны, все это модная стилизация. Но когда я случайно увидел неброские серебристые краски и линии северного костюма из Архангельской области, я был сражен и попросил одну девушку мне позировать, с чего, наверное, и началось мое вхождение в тему. Хотя на полотнах как такового платья нет, оно будто растворяется в природной среде, да и девушки эти нереальны, но выражают суть нашей земли. Тогда я пытался сформировать, найти свой живописный язык.

Способы, которыми я работаю с пастелью, у других художников пока еще не встречал. У меня получается другая поверхность, дающая возможность делать наслоения и сохранять прозрачность слоев пастели, которая обычно используется как кроющий материал. Такая техника позволяет мне писать пастели больших форматов.

Да, и хочу напомнить, что в эту серию входят также очень важные для меня работы под общим названием «Легенда о невидимом граде Китеже». Они воплощают мечту русского народа об обществе, исполненном всеобщей гармонии.

– Вы писали знаменитостей, в том числе и принца Монако Альберта. На выставке показываете портреты Жана Марэ и Жерара Депардьё. Расскажите, трудно ли Вам было работать с Депардьё? И он действительно нашел время для позирования?

– У нас было три полных сеанса (моя жена Татьяна сняла один из них на видеокамеру); в промежутках я, конечно, что-то дорабатывал. С Депардьё было интересно работать. Он приходил в простой рубашке и жилетке-спецовке. Я принял это его амплуа «рабочего кино» как решение портрета. Мне он показался Жаном Вальжаном французского кино, который несет на плечах всю тяжесть жанра. Его любимый герой Роден, образ которого он воплотил на экране, говорил: «Я рабочий своей работы». Именно таким я увидел и Депардьё, и мне самому близко и понятно такое состояние. Жерар терпеливо высиживал часы, а потом показывал мне свою коллекцию, где главное место отведено великому скульптору. На фоне первого варианта роденовского Бальзака (авторский тонированный гипс) я и изобразил Жерара. После первого же сеанса Депардьё предложил мне ключ от своей квартиры, просто оставил его на столе: «Работай сколько нужно. В холодильнике все есть, чай и кофе тоже».

– И Вы согласились?

– Нет, у него дома такая богатая коллекция, причем все на стенах не умещается, картины рядами стоят вдоль стен. Нет, я не решился и не хотел его лишний раз беспокоить. Но он оказался очень чутким человеком.

– Я знаю, что летом Вы работали над марками, которые Вам заказало княжество Монако. С чем связан их выпуск?

– Первая марка посвящена 150-летию Филармонического оркестра Монте-Карло, которому покровительствовали четыре принца рода Гримальди. Их профили я разместил по углам, а в середине дал композицию из инструментов на фоне архитектуры. Одновременно мне предложили сделать марку, посвященную архитектору Шарлю Гарнье, который помимо парижской оперы спроектировал театр в Монако. Последние 4 года в театре шли капитальные реставрационные работы, и марка, приуроченная к открытию после долгого перерыва нового сезона, выйдет в ноябре этого года Я сделал несколько вариантов, использовав фрагменты росписей театра, нарисовал портрет самого архитектора, фасад здания. И думал, как это все сгруппировать, но принц решил оставить все; теперь выйдет блок из шести марок. В цвете и золоченый, он должен смотреться эффектно.

– Ну что ж, традиционно финальный вопрос о планах.

– Через месяц у меня откроется выставка в Национальном театре Люксембурга, а на начало декабря намечена большая выставка в музее-цитадели города Вильфранш-сюр-Мер. Думаю о выставке в Москве, которую мне предложили сделать в галерее «На Солянке».

Выставка в галерее «ART 3» будет открыта до 30 октября.

* Автор статьи: Елена ЯКУНИНА, Париж

• Личность статьи: Георгий Шишкин
• Источник: «РУССКАЯ МЫСЛЬ/La Pensée Russe», № 37 (4570), 6 - 12 октября 2005

http://www.rusmysl.com/archiv/index.php-itemid=415&catid=33.htm

~~DISCUSSION~~